ДОВЛАТОВ Сергей
28-10-2024
Зона. Записки надзирателя.
Довлатов о своем, издательском. «Зона» — это его листочки, приложенные к письмам из Нью-Йорка издателю. Поэтому иногда теряется нить повествования. Или их (нитей) просто несколько. Контингент зоны — уголовники. В центре повествования — вохра. Это не Петкевич, однозначно. Главное, что все понимают, что контингент и вохра взаимозаменяемы.
«Я шел не оборачиваясь. Я стал огромным. Я заслонил собой горизонт. Я слышал, как в опустевшей морозной тишине щелкнул затвор. Как, скрипнув, уступила боевая пружина. И вот уже наполнился патронник. Я чувствовал под гимнастеркой все девять кругов стандартной армейской мишени... И тут я ощутил невыносимый приступ злости. Как будто сам я, именно сам, целился в этого человека. И этот человек был единственным виновником моих несчастий. И на этом человеке без ремня лежала ответственность за все превратности моей судьбы. Вот только лица его я не успел разглядеть...» (С. Довлатов).
Чемодан.
Советская действительность от писателя-эмигранта. Он не врёт.
«Я не жалею о пережитой бедности. Если верить Хемингуэю, бедность — незаменимая школа для писателя. Бедность делает человека зорким» (С. Довлатов).