ИНГ Селеста
12-04-2025
Всё, чего я не сказала
Читается на одном дыхании. Очень благополучная американская семья — мама, папа и трое детей. Только не совсем американская. Папа — американский китаец. А отношение к чужим в Америке 50-60-х годов ХХ века было не самым лояльным. С детьми никто не хотел дружить, а они, по понятным причинам, мечтали о друзьях. В провинции, где они жили, все переживания острее. В том числе и непонимание родителей, которые, конечно, хотели как лучше. Смерть любимой дочери всех выбивает из колеи. Полицейские считают, что это суицид. Но, спасибо автору, она всё рассказывает читателю о последних днях героини. И мы понимаем, что это несчастный случай. Которого могло бы и не быть, если бы рядом были друзья.
«Священник смахивает на президента Форда – лобастый, белозубый, опрятный и дородный. Ли в церковь не ходят, но священника рекомендовало похоронное бюро, и Джеймс согласился, не задавая лишних вопросов. А теперь сидит точно кол проглотил, лопатками вжимается в спинку стула и старается вслушиваться. Священник читает двадцать второй псалом: «ничего мне не надо» вместо «я ни в чем не буду нуждаться», «если пойду темной долиной» вместо «если я пойду и долиною смертной тени». Это неуважение, упрощенчество. Как и хоронить дочь в фанерном ящике. А чего еще ждать от этой дыры. Справа сидит Мэрилин. Аромат лилий окутывает ее мягким мокрым туманом, и она едва не давится. Впервые жалеет, что, в отличие от матери, не носит с собой носовые платки. Прижала бы платок к лицу, спаслась бы от запаха, на ткани осталось бы грязно-розовое пятно цвета старых кирпичей. Подле матери Ханна сплетает пальцы. Хочет рукой заползти матери на колени, но не смеет. И не смеет глядеть на гроб. Лидии там нет, напоминает себе Ханна, глубоко вздохнув, там только тело – но где тогда Лидия? Все застыли. Наверное, думает Ханна, птицам в небе чудится, будто мы статуи» (С. Инг).