МАНТЕЛ Хилари
06-08-2024
Введите обвиняемых.
Вторая книга трилогии. В послесловии Мантел говорит о том, что эта книга не о Генрихе XVIII и не об Анне Болейн. Это книга о Томасе Кромвеле. И с этим я полностью согласна. Если в первой книги его детство вызывает жалость, а его семейная жизнь уважение, то во второй книге Кромвель предстаёт безжалостным манипулятором, сметающим с лица земли своих недругов и королеву, верящим в сфабрикованные им самим инсинуации. Знакомая ситуация.
«Он помнит, как читал книгу Макиавелли в страшные дни после смерти жены – книгу, которую сейчас все обсуждают, хотя мало кто из говорящих в нее заглядывал. Они все – он сам, Рейф и остальные домашние – не имели права выходить из дому, чтобы не разнести заразу. Перелистывая книгу, он сказал: нельзя просто взять опыт итальянских княжеств и приложить к Уэльсу или к северной границе. Мы другие. Книга кажется ему почти пустой, в ней есть лишь отвлеченные понятия – добродетель, страх – да частные примеры низости или ошибочного расчета. Он мог бы, наверное, улучшить ее, но времени нет. При таком количестве дел только и успеваешь, что диктовать писцам, сидящим с перьями наготове: «Вверяю себя вашему покровительству… ваш преданный друг, ваш любящий друг, ваш друг Томас Кромвель». Государственному секретарю не положено жалованья. Обязанности определены нечетко, и это ему на руку: лорд-канцлер исполняет предписанную роль, секретарь может проверить дела любого ведомства. Ему пишут из всех графств: просят разобрать земельный спор или за кого-то вступиться. Незнакомые люди шлют ему ябеды на соседей, монахи передают изменнические речи игуменов, священники доносят на епископов. Все секреты страны льются в его уши, а заботы королевского секретаря столь многочисленны, что важнейшие государственные документы, пергаменты и свитки, ждущие подписи и печати, приходится отодвигать на край стола. Просители шлют ему мускат и мальвазию, коней, дичь и золото, дары и подношения, талисманы и амулеты. Они хотят услуг, а за услуги принято платить. Так происходит с тех пор, как он в милости у короля. Он богат. И ему, конечно, завидуют. Враги вызнают, что могут, про его юность» (Х. Мантел).
Вулфхолл, или Волчий зал.
Первая книга трилогии. Англия XVI века. Эпоха Генриха XVIII. Жизнь и взлёт его всесильного советника Томаса Кромвеля.
«Он берется за перо. Зевает, кладет перо на место, берет снова. Меня найдут мертвым за столом, думает он, как Петрарку. Поэт написал много неотправленных писем. Цицерону, умершему за двенадцать веков до его рождения. Гомеру, которого, возможно, никогда и не было. Однако ему хватает своего: лорда Лайла, запруд, императорских галеонов в Средиземном море. Между двумя обмакиваниями пера в чернильницу, пишет Петрарка, «между двумя обмакиваниями пера в чернильницу уходит время; и я спешу, подгоняю себя, тороплюсь к смерти. Мы непрестанно умираем, я — пока пишу, ты — пока читаешь, другие — пока слушают или затворяют уши; все умирают»» (Х. Мантел).
Зеркало и свет.
Третья книга трилогии. Она очень длинная. И очень интересная. «Зеркало и свет» — это Генрих VIII. Кромвель называет его «зерцало и свет». Но и эта книга не о нём. Книга о Кромвеле — государственном деятеле. Он решает наследные дела. Он создает законы и изменяет их. Он выбирает жену для короля. Он занимается вопросами религии. И интригами, интригами, интригами. А потом в окружении Генриха на него клевещут — и ему отрубают голову. Клеветники во все времена в фаворе…
«Некогда жизнь короля протекала на виду у двора. Он обедал в огромном зале, говорил вслух все, что думал, испражнялся за одной тонкой занавеской и совокуплялся за другой. Ныне правители ценят уединение: их охраняют слуги в мягких туфлях, а в королевских покоях тишина. Министр, который спешит на доклад со шляпой в руке, вынужден приспосабливаться к новым порядкам, быть уступчивым и терпеливым. Обычно, когда требовалось успокоить королевскую совесть, он звал архиепископа. Однако сейчас это не поможет. С тех пор как осудили покойную королеву, Кранмер сам не находит покоя» (Х. Мантел).